Лингвосоциопсихология: жизнь текста

Статья написана Павлом Чайкой, главным редактором журнала «Познавайка». С 2013 года, с момента основания журнала Павел Чайка посвятил себя популяризации науки в Украине и мире. Основная цель, как журнала, так и этой статьи – объяснить сложные научные темы простым и доступным языком

За длинным, зато прозрачным названием нового научного направления скрывается хорошо всем знакомый по личному опыту круг проблем. Немного упрощая суть, можно сказать: лингвосоциопсихология — это наука о закономерностях функционирования в обществе разнообразных текстов (любых: учебников и радиорепортажей, инструкций и докладов, энциклопедий для детей, газет и сборников стихов, законов, сценариев будущих и уже поставленных спектаклей), об их месте в структуре общения и взаимодействия людей.

Своеобразие исследовательской позиции лингвопсихологов состоит в том, что они рассматривают тексты не как поток слов и предложений, а как поток особо организованных смыслов, которые стоят за связями слов и вложены в них с определенной целью, по определенным мотивам; как целенаправленный способ организации смыслов специально для общения людей друг с другом.

Мы живем в мире звучащих, написанных, зримых текстов, мы окружены текстами и погружены в них. Тексты звучат из открытого окна и с детской площадки, они — в сумке почтальона и на библиотечных полках… Эти тексты — важные ли, вздорные ли — предназначены повлиять на отдельного человека и на множество людей, вплоть до населения всей планеты. Для этого-то их адресуют (кому-то лично или «Всем, всем, всем!»), ведь даже не блещущий умом король в сказке Кэрролла произнес сентенцию: «Вряд ли он писал письмо никому. Такое обычно не делается».

Успех любых совместных действий людей немыслим вне общения, то есть взаимопонимания.

Задачи лингвосоциопсихологии

Наверное, многие считают, что уметь ответить на вопросы «О чем говорится в тексте?» и «Что именно об этом говорится?» и значит понять текст. Что ж, это действительно очень важно. Однако не зря школьников пытаются научить (хоть и не всегда успешно) отвечать на вопросы типа: «А что автор хотел этим сказать? Зачем это написано или ради чего сказано?». Без постановки таких вопросов никому не дано понять реальный смысл поступков и слов не только литературных героев, но и живых людей. Поэтому права лингвопсихолог Т. М. Дридзе, полагая, что первый шаг к действительному пониманию — вопрос: «Почему и для чего в тексте вообще что-то говорится?».

В поисках ответа на него придется заняться мотивами и целями действующего человека, чтобы обнаружить главные силы, побудившие его произнести или написать именно этот, а не какой-либо иной текст. Это — основа метода анализа текстов, который положен в фундамент лингвосоциопсихологии. Только уловив авторскую «сверхзадачу» и непосредственную содержательную цель сообщения, можно его понять.

До сих пор информативность текста понималась (и измерялась) как некая «объективная», не зависящая от усилий читателя величина. Но заложенная в текст информация остается потенциальной до встречи с адресатом, и значительная её часть при этой встрече может пропасть втуне. Лингвосоциопсихология предлагает определять информативность текста той информацией, которая была реально воспринята и точно понята человеком.

Наверное, ни одному автору не дано предугадать, какими разнообразными способами извлечет читатель из его текста вторичные, побочные, второстепенные для его замысла сведения. Если это происходит не в ущерб главной мысли, то подобные усилия адресатов следует приветствовать: насыщенный и содержательный текст, скорее всего, им запомнится. Опасность лишь в том, чтобы богатая «побочная» информация не заслонила первичную, главную для автора, не лишила текст целевой направленности, «смыслового фокуса», стержня. Это введенное лингвосоциопсихологией различение «первичной» и «вторичной» информативности текста демонстрирует новый подход к его анализу.

Увы, бывают тексты, начисто лишенные «первичной информативности»,— когда после их прочтения или прослушивания невозможно сказать, для чего они созданы. Возможно, у автора была своя «сверхзадача», свои мотивы, не связанные с общением, но он не задумался над той содержательной целью, с которой обращается к людям, и текст просто лишился права на существование.

Однако мы, слушатели и читатели, вообще-то довольно снисходительны к качеству общения. Да и нам ли не быть снисходительными! Ведь сколько раз самое блистательное воплощение авторской цели разбивалось о наше неумение общаться, о нашу неспособность и нежелание «выудить» из текста его главный замысел.

Наше нежелание брать на себя этот порой нелегкий труд естественно: у нас ведь свои мотивы и цели, которые не совпадают с авторскими, и авторское «первичное» может превратиться для нас в несущественное, и мы оставляем себе из всего текста лишь маленький фактик, показавшийся интересным, сноску или название новой книги из библиографического приложения.

Страшнее наша неспособность понять другого человека, его цели и намерения. Умение понимать равно умению человека оперировать смысловой информацией. И, как показали исследования Т. М. Дридзе, в этом отношении мы делимся на разные «семиотические группы», принадлежность к одной из которых зависит не от возраста, даже не от образования, а более всего, пожалуй, от в детстве воспитанной установки на общение и культуры восприятия текстов. Люди, лишенные такой установки и такой культуры, глухи и слепы к окружающим, слушают, но не слышат их. Так разговор об «уровне семиотической подготовки» приобретает и нравственный смысл.

Методы лингвосоциопсихологии

Созданный Т. М. Дридзе метод дает возможность обучать всех людей принципам грамотного (понятного читателю) составления текстов. Однако владение основами новой науки — большое подспорье не только для авторов разнообразных текстов, но и для их необычайно обширной аудитории. Но нужна она не только студентам. Слушать и читать — это подлинное искусство, и сравнительно немногие владеют им в должной мере, а еще меньше тех, кто настойчиво стремится достичь в нем высот.

Это показали проведенные Т. М. Дридзе эксперименты. Лишь 12—14 процентов участников эксперимента правильно восприняли предложенные им тексты, сумели вынести из них точное представление об авторской «сверхзадаче». Все остальные не вполне справились с этим. Налицо «эффект смысловых ножниц» — так назвали многочисленные случаи разночтения, когда авторская и читательская или слушательская интерпретация текста расходятся, как лезвия ножниц (вероятно, можно даже измерять угол расхождения). Этот эффект отрицательно влияющий на межличностные, внутригрупповые и межгрупповые связи, чреват также и весьма серьезными социальными последствиями, так как неадекватные интерпретации это:

• неверно истолкованные научные концепции,
• искаженные литературные источники,
• необоснованные решения и несогласованные действия,
• наконец, это простое отсутствие взаимопонимания между людьми.

Выводы

Что ж, можно смело сказать, что в наше время, когда взаимопонимание — одно из важнейших условий существования и развития цивилизации, новая наука «на стыке» проблем — лингвосоциопсихология — пришлась как нельзя кстати.

Автор: А. Войскунский