В лабиринтах научного творчества

Статья написана Павлом Чайкой, главным редактором журнала «Познавайка». С 2013 года, с момента основания журнала Павел Чайка посвятил себя популяризации науки в Украине и мире. Основная цель, как журнала, так и этой статьи – объяснить сложные научные темы простым и доступным языком

Как это ни покажется странным, но начать надо с азбучного вопроса: что есть вообще творчество? Казалось бы, о чем спор, достаточно заглянуть в энциклопедию, где ясно сказано, что творчество есть «деятельность, порождающая нечто качественно новое, никогда ранее не бывшее». Как видим, все очень просто.

А теперь задумаемся. Деятельность, скажем, художника или ученого нацелена на создание или открытие нового, — здесь как будто все ясно. А деятельность шофера, бухгалтера, представителей других массовых профессий? Может ли тот же шофер в пределах своей профессии создать что-то «качественно новое»? Его дело — ездить без аварий, как дело бухгалтера — с точностью до копейки сводить годовой баланс. Но тогда получается, что подавляющее большинство профессий не требует творчества и, более того, в их пределах люди и не могут создать «качественно новое», не для того сами эти профессии предназначены.

Перед миллионами людей словно опускается шлагбаум к творческой деятельности. Далее. Деятельность изобретателей целиком отвечает принятому определению. А рационализаторы? Разве они создают «качественно новое, никогда ранее не бывшее»? Нет, созданное ими ново лишь для данного предприятия, для данного участка производства. Так творчество это или не творчество? (Кстати, доля рутинного труда велика в деятельности ученого. И далеко не все научные работники, писатели, художники создают нечто «качественно новое», хотя любую книгу или картину легко зачислить в разряд «никогда ранее не бывших».)

Получается, что творчество — многоуровневая система. Когда человек сталкивается с задачей, которую он решает без подсказки извне, то он творит, но лишь «для себя», поскольку другие люди, быть может, уже сто раз решали ту же задачу. Второй уровень — «творчество для многих», та же рационализация, например. Наконец, третий уровень — «творчество для всех», которое, собственно, и означает создание качественно нового, никогда ранее не бывшего.

…Как было бы все просто, если бы проблема раскладывалась только на эти логические полочки!

Пока что мы рассмотрели и обобщенно сгруппировали творческие проявления, так сказать, лишь по «адресату творчества». Но естественно встал вопрос: каждый ли человек в принципе может «писать по этим адресам», каждый ли способен к творчеству? Иными словами, как, каким образом работает сам механизм творческой мысли? Выдающийся физик прошлого века Луи де Бройль говорил, что все крупные открытия обусловлены «внезапными и опасными скачками мысли», порожденными не столько логикой и рассудком, сколько воображением, фантазией, интуицией.

Если представить интеллект в виде привычной нам всем машины, то воображение, действительно, можно уподобить мотору, логике отвести роль всевозможных передач, а знания сравнить с топливом. В этом случае противопоставление одного другому явно теряет смысл; будь мотор сколь угодно мощным, тронется ли машина без горючего и далеко ли мы уедем с разболтанными шестернями и трансмиссиями? Эта аналогия уместна, но до известных пределов. Так ли уж четко мы представляем взаимосвязь знания, воображения, эмоций и рацио? Ведь мы всегда знаем гораздо больше того, что мы знаем, только значительная часть этого скрыта в подсознании, часто нам недоступна. Какова роль «скрытого знания», когда нас вдруг интуитивно «осеняет»! То, что мы осознаем, лишь освещенная поверхность океана нашей психики, глубины которого для нас самих еще очень смутны.

Далее. Многое говорит о том, что работа интуиции тесно связана с воображением, фантазией. А эти понятия стоят в нашем представлении через запятую, строго не разделяются. Оправданно ли это? Конечно, в том и в другом случае происходит сознательно-бессознательное моделирование ситуаций, поступков, связей явлений, всего, что есть в жизни. И чего в ней нет. Вот тут, думается, и пролегает раздел: воображение — это моделирование существующего, фантазия — несуществующего. Экспериментальные данные свидетельствуют, что «моделирование существующего», то есть воображение, свойственно и высшим животным. А как у них с фантазией? Кстати, можно ли открыть нечто качественно новое, создать никогда ранее не бывшее, оставаясь в пределах воображения, то есть моделируя лишь существующее? Думается, нет. Может быть, фантазия — это в отличие от воображения эволюционно новое свойство психики, как раз одно из тех ее свойств, которые отделяют нас от животных?

Мне кажется, можно выделить еще «нулевой уровень». Имеется в виду очевидное, но пока не обратившее на себя должного внимания состояние — сон. А ведь сновидение можно сравнить с кинофильмом, очень странным, очень своеобразным, который творит подсознание. Творит, а как еще можно сказать? Каждое сновидение, надо думать, уникально, а сколько в них нового, неожиданного, парадоксального! Вот это я и считаю «нулевым уровнем творчества», который нередко скрыт от самого человека. Хотя когда как! Многие выдающиеся ученые, поэты, художники свидетельствовали, что озарение приходит к ним именно в сновидениях. А сны видят все…

В ходе рассуждений и споров о значении логики и интуиции, сознательного и подсознательного дискуссия наша закономерно затронет вопрос и о воспитании творческой личности. Пока что в школе и вузе упор делается на знания. Мы всемерно развиваем логику. Упор на рацио, прежде всего на рацио! Тонкая эмоциональная настройка, разработка фантазии, активизация интуиции — все это за бортом программ. В результате мы получаем «человека знающего», да и то не всегда, и «человека умеющего» (тоже не всегда). Обязательно ли при таком подходе происходит становление «человека творческого»? Увы…

Мы толком даже не знаем, появляется ли он благодаря педагогическим усилиям, помимо них или порой вопреки им.

Тут, правда, возникает контрвопрос. Худо-бедно, знания мы передавать умеем. Развивать логическое, рациональное мышление — тоже. Но воздействовать должным образом на подсознание? Эффективно развивать фантазию, тем более интуицию? Настраивать эмоции?

Да, пробелов, неясностей и незнания тут полно. Однако интуитивная деятельность уже не тайна за семью печатями; есть удачные педагогические эксперименты, где для обучения направленно активизировалось подсознание; уже отрабатывается методика развития фантазии; уже и интуиция перестает быть «вещью в себе» и многое еще в этом направлении делается. Из накопленного уже можно и нужно брать. Вот почему тезис: «Творчество является не только отличительной и характерной особенностью человеческой деятельности, но и ее сущностной характеристикой» явился как бы итогом дискуссии на эту тему.

Так-то оно, может быть, и так. Но вот под каким углом зрения рассмотрел этот вопрос доктор философских наук А. Уемов. «Современные компьютеры, — размышляет исследователь, — наглядно демонстрируют мощь формализации мышления, ибо лишенный психики автомат оказывается способным решать такие задачи, которые под силу не каждому человеку. Мы оказываемся перед дилеммой: или считать машины способными к творческому мышлению, или не считать мышление, моделируемое машиной, творчеством. В последнем случае сфера творческого мышления катастрофически суживается».

Таким образом, мысль философа сводится примерно к следующему. В науке идет и ширится процесс формализации, и то, что некогда считалось творчеством, перестает им быть. Этот процесс не всегда заметен, но стоит припомнить, что даже столь обычное арифметическое действие, как вычитание, в далеком средневековье было делом творческим и таким трудным, что далеко не всякий университет мог обучить этой премудрости. Словом, «поле творчества» постепенно сужается, формализуется, алгоритмизуется. Иные теоретики возводят «цитадели»: вот этот элемент творческого процесса никогда не удастся формализовать!

Однако опыт показывает, что «цитадели» рушатся одна за другой. А вдруг в отдаленном будущем все «поле творчества» удастся формализовать, и в конечном счете передоверить компьютерам? Иными словами, а понадобится ли нашим потомкам для повседневной, конкретной деятельности выявлять эту самую «сущностную характеристику»?
В самой постановке вопроса как бы скрывается и ответ на него.

Скажите, решение обычных кубических уравнений — это творчество? Верно, сегодня их как орехи щелкает любой успевающий старшеклассник. Однако несколько веков назад лучшие математики соревновались в решении кубических уравнений, это было одной из вершин математического творчества до тех пор, пока не появилась формула Тартальи — Кардано. После этого все стало рутиной… Нанесло ли это и подобное хоть малейший ущерб математическому творчеству? Ничуть, математики принялись за более сложные задачи.

В принципе формализация сулит огромное благо. Непознанное подобно чащобе, где мысль спотыкается, кружит, едва бредет. Познание вручает ей карту, а алгоритмизация уже подобна прокладке шоссе — к задачам, до которых раньше нельзя было «доехать».

Перед человечеством сейчас встали новые, неслыханной сложности задачи, которые надо срочно решать. И нечего тратить творческий потенциал на примитив, легко поддающийся «умственной автоматизации», это расточительно, вредно, ненужно. Творчество иссякает не раньше, чем исчезнут новые сверхсложные задачи познания и преобразования действительности, ну а это нам не грозит.

Остается добавить, что в некоторых докладах не без оснований доказывалось, что сама по себе логическая формализация и аглоритмизация хода мысли — процесс творческий. Между прочим, мог бы Рембрандт создать свои шедевры, если бы его подводили чисто автоматические, если угодно ремесленные, навыки рисования? Нет, представить себе «заасфальтированным» все поле творчества просто невозможно.

И здесь-то мы подходим к проблеме, предложенной к рассмотрению доктором философских наук М. Каганом.

Ученый обратил внимание на то, что чаще всего исследуется проблема научно-технического и художественного творчества и в центре внимания оказывается личность, что, конечно, оправданно, но заведомо недостаточно. Есть, как известно, и групповое, коллективное творчество, которое в науке и технике все более ширится. Наконец, необходимо говорить и о массовом творчестве (без которого, например, трудно понять рождение мифологии), в конечном итоге — общечеловеческое творчество.

Итак, подведем некоторые итоги. Мы выделили творчество для себя, для многих, для всех (по адресату), индивидуальное, групповое, массовое, общечеловеческое (по субъекту), техническое, научное, художественное (по объекту). Все? Конечно, нет. Социальное творчество — управление общественным развитием. Его объект — предприятия, отрасли экономики, наука, культура. Наконец, творение самого человека, ибо вне социума человек не может стать Человеком (пример реальных «мауглей» тут достаточно показателен).

Действительно, вовлеченность в творчество, в конце концов, зависит только от самого человека, где бы он ни работал. Не все могут включиться, например, в научную или художественную деятельность, но все могут творчески участвовать в социальной, что не менее важно. Выбор есть, и богатый! Творчество — объект сложный, многомерный, хватит работы в каждом его «интервале».

Автор: Д. Биленкин.