Лингвистика космоса

— Попробуем представиться, — шепнул Петр Михайлович. Он с достоинством выпрямился и внятно произнес:
— Мы — люди Земли. Так мы называем свою планету, расположенную в конце третьего спирального рукава Галактики…
…Внезапно на куполе амфитеатра возникли замысловатые значки и линии.
— Ага! — с удовлетворением сказал Петр Михайлович. — С нами, кажется, пожелали объясниться.
Несколько минут он вглядывался в непонятные знаки. Потом широко улыбнулся.
— Нам предлагают какую-то математическую формулу или уравнение. Судя по структуре, она напоминает закон взаимосвязи массы и энергии, универсальный закон природы…

Так в одном из современных научно-фантастических романов описывается разговор людей Земли с обитателями планеты, находящейся в центре Галактики. Оставим на совести романиста поразительную понятливость академика Петра Михайловича и не менее поразительную проницательность обитателей этой планеты. Главное не в этом. Главное в том, что уже сейчас проблема общения с разумными существами других планет или других звездных систем становится все менее и менее «несерьезной». И она эта в принципе вполне практическая задача, если к ней подойти с позиции науки, достаточно любопытна. Ибо проблема общения — и не только общения с разумными обитателями других планет, но и общения разных народов на нашей Земле — задача куда более сложная, чем ее нередко изображают романисты.

Вот только один пример. Казалось бы, что может быть понятнее и проще, чем слово «один». Показал один предмет — сказал «один» — и дело с концом! Но вот, допустим, у нивхов, живущих на Дальнем Востоке, слово «один» во фразах «один олень», «один палец», «один шар» будет звучать совершенно по-разному, так как в их языке для длинных предметов существуют одни числительные, для коротких другие и, наконец, для круглых третьи! Впрочем, и слов «олень», «палец», «шар» для них не существует: нет «оленя вообще», есть олень белый, серый, хромой, пегий; нет «пальца», есть «указательный», «большой», «безымянный» палец. Нивх, да и не только он, и австралиец, и эскимос, и житель Амазонки никогда не скажет: «человек стрелял». Он обязательно должен указать, где, когда и в кого стрелял охотник.

Математики, переводящие книги с индоевропейских языков на языки других групп (например, на башкирский), зачастую жалуются на непереводимость многих абстрактных понятий.

И все-таки, несмотря на многочисленные языковые преграды, человек понимает другого человека. Даже совсем не зная языка, можно объясниться с помощью жестов, рисунков, формул, диаграмм. Вспомните, как много удается рассказать, не произнося при этом ни единого слова, замечательному миму Марселю Марсо! Люди создали технические средства связи, радиовещание, телевидение и т. п. и «специальные» языки — поэзию, музыку, живопись; пересказать то, что они рассказывают, средствами других языков невозможно.

Но люди — дети одного единого жизненного цикла, несмотря на все различия в поведении, культуре, воспитании, языке. В силу своего «планетного родства» они понимают друг друга… Поймет ли человек разумное существо другой планеты? Можно ли договориться с ним? Рассказать ему о нашей культуре? О нашей науке, морали, поведении, нравах?

Достижения современной техники позволяют «доставать» с помощью радиоволн Луну, Венеру, Марс. Радиотелескопы улавливают радиошумы, идущие от галактик, которые удалены на миллиарды световых лет! Но что мы будем передавать неизвестным «братьям по разуму?» На каком языке вести с ними переговоры? Ученые могут спорить наравне с фантастами о внешнем облике неведомых обитателей космоса; но задача космической связи уже вышла из «ведения» романистов и начинает переходить в распоряжение ученых. Каким же должен быть космический язык? И возможен ли он вообще? Ведь существует мнение, что «вряд ли можно договориться с разумными существами других миров», — этот взгляд не так давно отстаивал профессор Кольман в дискуссии, посвященной проблемам кибернетики. «Психика этих существ настолько будет отличаться от нашей, что ни люди, ни «разумные машины» не сумеют ее понять».

МОЖНО!

И все-таки многие ученые верят, что «взаимопонимание» разумных существ — жителей космоса — возможно! И вот почему. Законы материального мира едины для нашей Метагалактики, нашего «большого дома». Одни и те же элементарные частицы являются «кирпичами вселенной». Скорость света в районе туманности Андромеды такая же, как и в нашей Галактике. (Правда, никто не измерял ее «на месте», в туманности Андромеды, но данные физики заставляют нас делать такой вывод.)

А если физические законы едины для нашей Вселенной, то единым должны быть и принципы приема и переработки информации у всех разумных обитателей этой Вселенной. И такое единство вселяет уверенность: какие бы трудности ни возникали при «разговоре» с разумными обитателями других планет, — эти трудности преодолимы.

«Может ли Земля сообщить разумным жителям других планет о существовании на ней разумных существ?» — так озаглавил в свое время статью К. Э. Циолковский, статью, написанную более, чем за полстолетия до начала «космической эры». В этой статье он выражал уверенность, что время, когда люди смогут «дать о себе знать нашим небесным соседям», не так уж далеко.

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЯЗЫК ВСЕЛЕННОЙ

Большинство современных ученых считает, что «космический язык», лингвистика космоса должна строиться на математике. Именно она является тем «универсальным языком», который может быть понятен и доступен всем разумным существам космоса. Еще много лет назад предлагался следующий способ связи с жителями Марса: выстроить в бескрайних равнинах Сибири гигантский светящийся треугольник, который бы «рассказывал» о теореме Пифагора. Заметив его, марсиане догадались бы, что нашу планету населяют разумные существа.
Многие ученые предлагают начать «радиобеседу» с космическими существами, неведомыми нам, передачей натурального ряда чисел: один сигнал, два, три, четыре, пять… С изложения основ математики начинается и недавно вышедшая книга о космическом языке, которая приобрела уже довольно широкую известность. «Линкос» (лингвистика космоса) — так озаглавил свой интересный труд о «построении языка для космической связи» голландский ученый Ганс Фройденталь.

Фройденталь уже с первых страниц делает существенную оговорку: «линкос» — это абстрактная схема языка, а не его конкретное «физическое» воплощение. Подобно тому, как буквы языка отличаются от звуков речи, так и «линкос» отличается от той конкретной формы — радиосигналов, световых вспышек,— в которой он будет воплощен при помощи техники связи. Однако Фройденталь считает, что первые «буквы» космического языка должны быть «звукоподражательными», своего рода «космическими междометиями».

Изложение основ математики начинается именно с них. Вначале передается короткая вспышка света или радио — «пик!»: одно, второе, третье. Затем следует специальный знак «больше», а потом два «междометия». Тот же самый знак «больше», следует между шестью и пятью точками, десятью и пятью и т. д. Аналогично вводятся знаки «меньше», «равно», «плюс», «минус». Затем излагаются основы двоичной системы счисления, объясняются понятия элементарной алгебры и т. д.

Продолжение читайте в нашей следующей статье.

Автор: Р. Добрушин, А. Кондратов.