Гиены, повадки которых не знает никто

День угасал. Серое апрельское небо еще светилось над саванной Нгоронгоро. Здесь, внутри кольца высокого кратера древнего вулкана, лежит спрятанный от посторонних глаз мир долин, холмов и кустарников — настоящий рай для животных и зоологов. Боясь шелохнуться, мы с женой застыли в ожидании. В сгущающейся темноте вокруг нас двигались стада зебр и антилопы гну. И вдруг всю эту мирную картину нарушил какой-то взрыв бешенства. Мы увидели, как из стада антилоп вырвался рослый бык и помчался галопом. Я припал к биноклю. Моему взору открылась захватывающая картина погони — за антилопой буквально по пятам стремительно мчалась гиена. Животные бежали, почти касаясь друг друга. Было видно, что приземистой гиене без особого труда удается поспевать за своей длинноногой жертвой. Раз за разом хищница высоко подпрыгивала, хватая убегающего гну то за хвост, то за ноги.

— Смотри! — воскликнула Джейн. — Еще гиены!

И действительно, к бегущей паре со всех сторон приближались новые хищники. Два, три, пять… Вкладывая в бег все свои силы, они решительно устремились к гну, убегавшему в сторону маленького озерка. Антилопа пробежала уже километра три. Она устала. Гиены быстро нагоняли ее.

Последнее отчаянное усилие, и бык выскочил на берег озерка, а через несколько секунд исчез под водой. Гиены остановились словно вкопанные. А через мгновенье все успокоилось, только в том месте, где утонула антилопа, на воде были видны круги.

Мне было поручено изучить образ жизни гиены пятнистой. Из трех известных науке видов они распространены шире других. Между прочим, эти хищники, обитающие почти во всей Африке, являются отдаленными родственниками не столько собак, сколько кошек.

Четыре года назад, приступая к своей работе в Африке, я, подобно большинству других специалистов, считал, что гиены питаются падалью и что сама жизнь этих животных зависит от охотничьих успехов более смелых диких зверей. Правда, мне казалось невероятным, чтобы множество гиен могли существовать, питаясь только объедками от пищи львов. И наши наблюдения подтвердили правильность моих сомнений.

В один из темных вечеров за окнами нашей деревянной хижины мы впервые услышали вой гиены — несколько отдаленных завываний вхуу-уурс, высоких вначале и низких в конце, смешанных с мягким ворчанием. Для меня этот крик — один из самых живых и наиболее очаровательных звуков Африки. В тот раз я слушал его до тех пор, пока где-то вдали не замерла последняя нота. Затем завыла другая гиена.

— Их, наверное, несколько, — сказала Джейн.
— Пойдем посмотрим, — предложил я.

В ста метрах от хижины брели девять гиен, сбившись в тесную стаю и задрав вверх хвосты. Казалось, они не обратили на нас ни малейшего внимания. Наш «лендровер» поравнялся со стаей. Выключив фары, мы спокойно сопровождали безмолвных зверей.

— Сегодня их не интересуют антилопы, — заметил я.
Джейн кивнула.
— Их тут сотни, но гиены на них и не смотрят.

Мы ехали рядом со стаей целый час. В одном месте гиены пересекли глубокий овраг с каменистыми крутыми склонами, и нам пришлось сделать большой круг, чтобы вновь присоединиться к хищникам, сбившимся в плотную стаю. Местность начала резко повышаться. И в это время гиены устремились вперед, как бы напав на след желанной добычи. До нашего слуха донесся стук множества копыт. Десятки зебр галопом помчались по склону холма. «Лендровер» вдруг резко встряхнуло, он высоко подскочил и чуть не перевернулся. Я изо всех сил вцепился в руль, пытаясь побыстрее вывернуть колеса на крутом подъеме.

Началось преследование зебр. Гиены, изогнувшись дугой, мчались сзади небольшого табуна. Вот одна из зебр отстала от табуна, чтобы защитить его от преследователей.

— Этот жеребец, — Джейн быстро готовила фотоаппарат, — решил защищать своих самок и жеребят.

Жеребец на бегу прыгал из стороны в сторону, стараясь ударом зубов или копыт отогнать слишком близко подбежавших зверей. Но кобылы и жеребята не использовали для бегства тактический маневр жеребца. Оставшись без вожака, зебры закружились на месте, заполнив ночь своими высокоголосыми лающими криками.

Наконец одна из гиен скользнула мимо жеребца и набросилась на кобылу. Мы увидели, как сверкнувшие на фоне луны клыки вонзились в круп жертвы. Зебра пыталась защищаться, но еще одна гиена, а за ней и другая прыгнули на нее, безмолвно появившись из темноты. Всего три минуты продолжалась битва. И вот уже целая толпа хищников — не менее тридцати гиен — завершила расправу. Через час на склоне холма вновь водворился мир. Надолго ли?

Так мы убедились, что гиены добывают себе пищу сами. Вскоре мы знали и их основные охотничьи повадки. Зебру гиены преследуют большой стаей, на антилопу гну охотятся по две или даже в одиночку. И только когда добыча уже свалена, откуда-то прибегают другие хищники. Газелей гиены преследуют только в одиночку. При этом каждая добывает себе газель по-своему.

И все-таки, может быть, все, что мы видели, было не столько правилом, сколько исключением из него? Ответ на свои раздумья мы получили в одну из бессонных ночей в Серенгети. Неистовая погоня гиен за антилопой гну закончилась успешно. Все больше пятнистых хищников сбегалось к жертве. Все громче становился шум — рычание, вой и хохот гиен. Неожиданно в общем хоре отчетливо выделился тревожный сигнал гиены — несколько мягких, коротких криков, похожих на хрюканье. И в тот же миг в воздухе повисла тишина. От ближайших деревьев, купаясь в ярком лунном свете, к пирующим зверям приближалась рыжевато-коричневая львица. Еще через мгновенье тревожные крики понеслись со всех сторон — гиены бросились врассыпную. Львица пристроилась у покинутой туши.

— Ну, — сказал я, — вот и все. Остались гиены без мяса.

Но, к моему удивлению, гиены вновь собрались в стаю. По всему было видно, что они очень сердятся: хвосты зверей подняты высоко вверх, шерсть на загривках топорщится дыбом. Стараясь зайти сзади, гиены подкрадывались к львице, принявшейся пожирать антилопу. Только по сильным ударам хвоста, со свистом рассекавшим воздух, можно было догадаться, что львица заметила их. Когда гиены подошли слишком близко, из пасти львицы вырвался глубокий рык, и пятнистые звери отпрянули.

Но только на миг. Одна из гиен рванулась вперед, и ее клыки вонзились в бедро грабительницы! Львица в неистовом прыжке взвилась вверх, но страшный замах ее лапы пропал даром — смертоносные когти рассекли воздух. Царица зверей опоздала: гиены уже отскочили и опять вертелись сзади. Они прижимались к земле и галдели, сбившись в тесную стаю. И еще раз одна из гиен прыгнула, и вновь ее клыки достигли цели. Через минуту мы увидели, как убегала от гиен царица зверей. Гиены отбили у нее свою добычу!

Впрочем, триумф гиен был недолгим. Вскоре появились два льва, самцы с черными гривами. Они рысцой протрусили к месту пиршества и завладели тушей. На этот раз драки не произошло. Все гиены улеглись кружком в траве, не спуская глаз с могучих зверей.

Шли часы. Наступил рассвет. Примерно через час после восхода солнца на месте пира появился туристский автобус. Подпрыгивая на кочках, он приблизился, и в его окнах заблестели объективы фотоаппаратов.

— Смотрите, гиены ждут объедков после льва! — кричала одна из туристок, высунувшись чуть ли не по пояс. Узнает ли она когда-нибудь, что все было не так?

Позже мы установили, что в Серенгети львы добывают себе пищу сами. Однако в кратере Нгоронгоро царь зверей почти не утруждает себя охотой, гиены обеспечивают его добычей.

Легче всего изучать повадки животных, если постоянно наблюдать за ними. И поэтому мы немедленно отправились в путь, как только услышали, что служащие заповедника нашли заблудившегося детеныша гиены. Так в нашем доме оказался крошечный круглый щенок, всего только неделю назад появившийся на свет. Это черное, как смола, создание было еще неспособно передвигаться самостоятельно и без конца хныкало. Мы назвали его Соломоном. Вскоре он стал восхитительным зверьком, а наша жизнь превратилась в непрерывное чередование восторгов и проклятий.

Соломон вообразил, что наш дом — его собственная берлога, а меня и Джейн считал старшими членами своей семьи. Больше всего на свете он любил ездить на автомобиле и любоваться дикими зверями.

Не получилось у нашего питомца жизни без приключений. В одну темную безлунную ночь я услышал пронзительный жалобный крик гиены. В страхе вскочил на ноги. Соломон! Он любил бродить вокруг дома по ночам. Нередко с воплями удирал от каких-нибудь преследователей. На этот раз Соломон, видимо, удалился от дома в сторону зарослей.

Схватив электрический фонарь, я выпрыгнул в окно и помчался сквозь заросли колючих кустов. Соломон кричал не замолкая. В двухстах метрах от дома я нашел его. Маленькое, запачканное слюной тело Соломона свисало из пасти гиены, челюсти которой мертвой хваткой держали его за глотку. При виде такого дикого зрелища, какое представлял собой неистово кричащий, одетый в полосатую пижаму человек, несущийся огромными скачками с огнем в руках, хищница бросила свою добычу и пустилась наутек.

У Соломона была глубоко порвана глотка, насквозь прокушена трахея и сломана челюсть. Пришлось немало повозиться с ним, чтобы полностью его вылечить. Бедный Соломон! Цивилизованный мир человека был полон для него искушений. Он охотно пробирался в дом главного смотрителя парка и съедал масло на его столе за несколько минут до завтрака. А как он любил сыр! И еще Соломон обожал человеческую компанию. Но люди не всегда мирились с присутствием маленькой гиены, и, в конце концов, мы вынуждены были отправить Соломона в Эдинбургский зоопарк. Наша годовалая гиена была слишком ручной, чтобы возвратиться к вольной жизни. Я надеюсь, что Соломону и поныне перепадает кусочек сыра и масла.

Продолжение следует.

Автор: Г. Крук, перевод с английского.