Наука и мифы. Окончание.
Я убежден, что необходимо приложить максимум усилий, чтобы заставить людей, ни разу не переступавших порог научно-исследовательского учреждения, оценить заслуги всех тех тружеников, имена которых никогда не будут озарены сиянием славы, но которые вносят чрезвычайно важный вклад в развитие науки. Ознакомление широкой публики с повседневной жизнью научных работников — особенно по телевидению — сопряжено с некой опасностью, поскольку она резко отличается от тех описаний, которые даются в научно-фантастических романах, где, естественно, фигурируют только драматические ситуации. При этом мы рискуем лишить науку — или, во всяком случае, научно-исследовательскую работу — ее романтического ореола, тем самым укрепляя позиции тех, кто противопоставляет знаменитые «две культуры» лорда Сноу.
Мне кажется, что средством исцеления может быть максимальная интеграция всех видов деятельности человеческого разума, и мне хотелось бы добавить — также вкуса и здравого смысла.
Кто напишет «Труды и дни» научного работника? Не требуя так много, я тем не менее считаю весьма полезным обрисовать ряд наиболее характерных аспектов современной науки, на которых лежит печать интеллектуальности и даже артистичности. Одна из характерных особенностей Науки с большой буквы, все более четко выявляющаяся в течение последних пятидесяти лет, — это ее единство.
Широкая публика должна понять, что в науке уже не существует обособленных дисциплин, развивающихся параллельно и классифицируемых по системе, предложенной Огюстом Контом, или по какой-либо другой, менее строго линейной системе; напротив, все факты и теории переплетаются, образуя сложную сеть, сквозь узоры которой пробиваются очертания подлинной структуры, включающей всю природу от Вселенной до живых существ. Эту структуру можно понять, лишь доведя ее анализ до отдельных компонентов вещества и энергии, ибо именно на уровне атомов и молекул физика, химия и биология сливаются воедино. А для того чтобы астрономия и космология примкнули к другим наукам, надо проникнуть в структуру атомного ядра.
Математика, конечно, вездесуща, и наш мир таков, каким его представлял себе Пифагор. «Сущность всех вещей составляют числа», — сказал он. Но что бы он подумал, увидев, какое огромное место занимают числа в современном мире? У нас есть, прежде всего, самое простое число «два», которое, следуя непосредственно за единицей, вводит разнообразие и которое само подобно атому разнообразия; в числе «два» заложена возможность достижения безмерной сложности, подобно тому, как из атома водорода и нейтрона можно построить всю материю Вселенной.
Квантовыми числами служат первые несколько кратных единицы, половины или — если взять крайний случай — трети, однако на другом конце шкалы сложности находятся цепи макромолекул, из которых построены хромосомы, и здесь уже речь идет о соединениях, в которых участвуют миллиарды элементов. Но и в этом случае структура в принципе проста, ибо, для того чтобы написать великую книгу анатомии и физиологии человека, нам достаточно всего лишь четырех символов. Математики сказали бы, что можно обойтись и двумя, но при этом цепи были бы гораздо длиннее и, быть может, оказались бы слишком длинными, чтобы оставаться стабильными.
Таким образом, две великие идеи определяют будущее развитие науки. Первая — поиски структурного единства, которое из чисто интеллектуальной потребности становится чем-то различимым и определимым; вторая — поиски сложности, лежащей в основе крайнего разнообразия объектов и явлений во Вселенной. Первое направление часто называют редукционизмом; нельзя отрицать, что его успехи блистательны, хотя вместе с тем оно не привело к открытию единства в некоторых областях, даже когда этим занимались такие гении, как Эйнштейн; все еще остаются четыре силы, которые нельзя выразить друг через друга: это сильное взаимодействие, слабое взаимодействие, электромагнитные и гравитационные взаимодействия. И тем не менее каждый день приносит нам новые надежды.
Второе направление исследований за последние годы оказалось особенно успешным в области биологии — точнее, генетики и молекулярной биологии, — и с каждым днем эти успехи становятся все более значительными. Можно надеяться, что нам удастся, в конце концов, понять механизм клеточной дифференцировки, иммунитета, а быть может, и злокачественного роста.
Небольшие, а в особенности очень большие молекулы, образующие отдельные звенья цепей в этих системах реакций, процессы катализа и обмена энергией, электроны и протоны все чаще и чаще оказываются предметом научных исследований и статей. Они образуют особый мир, заключенный внутри живого мира и обычно остающийся в тени. В сущности, до конца XIX века все наши знания об этом арсенале сложных и действенных веществ, из которых слагалась фармакопея античной эпохи, сводились к тому, что мы умели добывать из растений некоторые вещества и использовали их в качестве лекарств, для консервирования продуктов и приготовления пищи, в парфюмерии и красильном деле.
В настоящее время, помимо настоев и алкалоидов, мы располагаем непрерывно пополняющимся перечнем белков, куда входят разнообразные ферменты и коферменты, содержащиеся в протоплазме, которую прежде часто сравнивали с каплей яичного белка!
Для того чтобы заставить людей, далеких от науки, оценить значение подобной исследовательской работы, мы, безусловно, должны привлечь особое внимание к двум аспектам науки: знанию и использованию. Мы должны лучше понимать окружающий нас мир и тем самым приобщиться к интеллектуальной миссии человечества. Кроме того, люди должны знать, как накопленные знания используются в технике и в разного рода изобретениях, создаваемых для улучшения жизни человека, то есть должны иметь представление о социальной роли науки. Пути науки в ее служении обществу не столь уж гладки, о чем свидетельствуют проблемы, с которыми в наше время повседневно сталкивается индустриализация, однако необходимой предпосылкой для их решения является знание.
Итак, мы вновь пришли к истокам тех трех позиций в отношении к науке, с которых мы начали: красота науки, ее практическая польза и связанные с ней опасности. Нам предстоит плыть по бурному океану, ориентируясь по звездам, используя благоприятные течения и избегая рифов. Это удастся лишь в том случае, если экипажи судов, как матросы, так и капитаны, будут сохранять уверенность в себе, здравый смысл и бдительность и, подобно улиссам наших дней, не позволят увести себя с правильного пути ни сиренам всех существующих мифологий, ни опасениям, что, избежав Харибды затворничества в башне из слоновой кости, они будут ввергнуты в Сциллу ядерных взрывов и уничтожения растительности.
Автор: Пьер Оже.