Химия мозговых миров. Часть третья.

В средние века на Ближнем Востоке существовала мусульманская секта, наводившая ужас на крестоносцев. Члены этой секты совершали убийства европейских военачальников. От них не было спасения: подосланные убийцы действовали в открытую — на площадях, во время приемов и богослужений. Секта называлась «хашишины», и искажение этого слова — «ассасин» — стало на французском языке означать: «убийца». Словом же «хашиш» или «гашиш» называют наркотик, в состав которого входит опиум. Члены секты курили гашиш. Это было религиозным ритуалом, участники которого погружались в сладостные сновидения, толкуемые ими как приближение к Аллаху. Постепенно развивалось пристрастие, и наркоманы-хашишииы были готовы на все, лишь бы снова получить горстку коричневого порошка, запасами которого распоряжался главарь секты.

Наркотики… Могущественные плоды химии, способные на несколько часов избавить человека от самых острых физических и душевных мук, они сами стали причиной страданий миллионов людей на земле.

Человека толкают к наркомании социальные условия и особенности его личности, но одни люди практически не могут стать наркоманами, а другие становятся ими «с первого укола». Секрет заключается, очевидно, в индивидуальном химизме мозга. Самый распространенный наркотик — алкоголь — прочно держит первое место после шизофрении среди причин обращения к психиатрам. Алкоголизм — социальная болезнь, но легче всего и быстрее всего алкоголиками становятся, по-видимому, люди с особой химической чувствительностью мозга к алкоголю.

Человек — далеко не единственное существо в природе, подверженное страсти к наркотикам. Индийские и африканские слоны разыскивают в джунглях особые плоды, которыми опьяняют себя, после чего с веселыми трубными криками отправляются буйствовать — ломают лес, разрушают деревни.

Дикие стада пьяных павианов — страшная угроза для индийских деревень: они тоже находят какие-то плоды, приводящие их в состояние исступления, а в экспериментальных условиях обезьян очень легко сделать настоящими алкоголиками. Даже мыши, если их «спаивать», приобретают пристрастие к алкоголю, ради получения которого пускаются на все ухищрения своего мышиного ума.

О кошках — особый разговор. Они известные валерианоманы. Коты, которым дали хоть раз в жизни попробовать валерианку, ведут себя, как самые настоящие наркошы — они приходят на то место, где им впервые дали наркотик, мечутся, орут и доходят до настоящего бешенства.

Существует множество «малых» наркоманий — злоупотребление чаем, кофе, курением, которые таят в себе, однако, довольно большую опасность. Привыкание к веществу может и не проявляться в пристрастии, но если резко оборвать прием после длительного употребления, может развиться крайне тягостное состояние, иногда настоящие психозы — так называемые «психозы лишения».

Какая же сила рождает эту дикую и бессмысленную жажду снова и снова опьянять себя порошками, ампулами, таблетками? Чтобы понять это, нужно снова вернуться к крысе, раздражающей себе мозг из прошлой статьи. Ведь она наркоманка. Она забывает про еду и питье и готова беспрерывно, сутками нажимать на рычаг, пока не упадет в изнеможении. Можно предполагать (хотя, с точки зрения строгой физиологии, такое предположение — недопустимый субъективизм), что когда крысу лишают ее нового удовольствия, она страдает. Можно думать, что химическое «тяготение» к центрам удовольствия и, может быть, торможение «центров неудовольствия» играют важную роль в механизме влияния наркотиков.

Можно допустить, что гипотетические мозговые «центры» удовольствия и неудовольствия находятся между собой в таких же антагонистических взаимоотношениях, как, например, центры сгибателей и разгибателей конечностей или центры вдоха и выдоха в продолговатом мозгу. Возбуждение одного из них вызывает торможение другого, и наоборот. Поэтому всякое устранение неудовольствия есть уже в какой-то степени удовольствие. Поэтому всякое лишение удовольствия есть неудовольствие. Подобная мысль высказывалась психологами и философами в других словах очень давно, и особенно четко — Спинозой в его знаменитой «Этике».

Конечно, эта примитивная схема объясняет далеко не все в действии наркотиков. Почему пристрастие даже при многократном приеме развивается далеко не у всех людей и не ко всем веществам, вызывающим хорошее настроение и устраняющим плохое? Известно, например, что закись азота — «веселящий газ», применяемый для наркоза, не вызывает пристрастия. Почему при длительном применении наркотиков удовольствие, доставляемое ими (как и любое другое удовольствие), неизбежно тускнеет, а страдания, причиняемые их отсутствием, усиливаются? Самостоятельны ли, наконец, мозговые механизмы разных видов удовольствия и страдания (например, голода и инстинкта продолжения рода) или они содержат нечто общее, как общи между собой различные виды боли? Дело осложняется еще тем, что в некоторых участках мозга, например у кошек, раздражение одной и той же точки может вызывать то «удовольствие», то «неудовольствие»…

Все это вопросы, которые ждут ответов. Поможет ли химия разгадать внутренние механизмы психики? Удастся ли найти для каждого человека «химический оптимум», который будет постоянно обеспечивать наилучший уровень его психической деятельности? Мы стоим у самых истоков целенаправленного вторжения химии в человеческий мозг.

Автор: В. Леви.