Микробы – прожорливые невидимки
Мир микробов буквально насыщает и воздух, и воду, и почву. В одном грамме почвы, взятой в лесу или на огороде, содержится несколько тысяч спор плесневых грибков, актиномицетов, миллионы бактерий различных видов, не говоря об амебах, инфузориях и других микроскопических животных. Вот бы заглянуть в жизнь микромира, рассмотреть, что делают микробы в естественной обстановке!
…Экран новейшего электронного микроскопа занимает большую часть стены. Изучаемый объект поместили в предметную камеру минуту назад. И хотя это всего-навсего кубический миллиметр самой обыкновенной почвы, картина на экране почти фантастическая.
Сквозь мрачные уродливые гроты частичек почвы протянулись бело-желтые лианы гифов почвенных грибов (сказывается огромное увеличение микроскопа; на самом деле грибные интигифы имеют толщину всего в тысячные доли миллиметра). Не касаясь их, ползают голубоватые с малиновыми ядрами амебы. Они жмутся по стенкам. На уступах группами и в одиночку лежат темно-лиловые с желтыми искорками бактерии. Их тела тяжело и вязко вздымаются.
Прибавим увеличение микроскопа и ограничим поле зрения. Теперь на экране лишь один довольно широкий зал, сложенный наподобие карточного домика из расслоившейся песчинки. Сверху, почти касаясь пола, свисает гифа какого-то гриба. Гриб растет, и находящиеся близко к нему бактерии все больше и больше прижимаются к стенкам. Но вот изображение на экране дрогнуло. Крыша грота сместилась. Острый край песчинки врезался в мягкое тело гриба. Из разреза клеточной оболочки вязкой лавой потекла протоплазма. Вся широкая лента грибной нити начала медленно блекнуть. Бактерии же сразу перестали прижиматься к стенкам.
Проходит секунда. И сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее надвигаются они на еще полуживые клетки гриба. Мгновение — и в центре грота уже висит гроздь бактерий. Будто грибной гифы и не существовало!
Левая сторона грота начинает голубеть. На бактерии надвигается какое-то медлительное вздрагивающее облако. Его широкие края вытягиваются. Вот они уже коснулись бактерий, и гроздь сразу начинает редеть. Бактерии падают вниз, и на голубом фоне вспыхивают желто-красные огоньки. В грот проникла амеба. Сейчас уже почти весь экран занят ее студенистым колышущимся телом, внутри которого видны полупереваренные, потускневшие клетки бактерий. Так, увлекшись нападением на раненую грибную нить, бактерии сами стали жертвами более грозного хищника.
Увеличение микроскопа уменьшено. Раздвинуты диафрагмы, и на экране снова десятки гротов, ходов, щелей, и везде что-нибудь происходит. Мир микробов живет своей бурной жизнью. Идет постоянная война, в которой используются все «виды оружия». Прямое пожирание не единственный и даже не главный способ ведения войны. Чаще всего применяется «химическое оружие». Дрожжевые грибки, например, вырабатывают спирт, а уксуснокислые бактерии — уксусную кислоту. И то и другое губительно действует на врагов. А вот против близких соседей, то есть тех, с которыми чаще всего приходится сталкиваться, применяется оружие, если так можно выразиться, «персонального прицела»: вырабатываются химические вещества — антибиотики. Грибы, например, вырабатывают антибиотики против строго определенных видов бактерий. Сами же бактерии выделяют антибиотики против амеб и инфузорий, охотящихся за ними. Хотя и это, как мы видели, не всегда их спасает.
Впрочем, «химическое оружие» бактерий довольно надежно. Собравшись в большие скопления, и коллективно создав вокруг такого «поселения» зону анабиотической защиты, бактерии находятся в ней, как за крепостной стеной. Причем она служит им не только надежной защитой, но и в какой- то степени средством наступления, так как по мере роста колонии «крепостные стены» раздвигаются, и ее обитатели расширяют свои владения.
Но вернемся к микроскопу. Теперь в предметную камеру помещен крошечный кусочек лесного перегноя. На экране появляется какая-то темно-коричневая сигара, напоминающая «Наутилус» капитана Немо. По сравнению с ней амебы кажутся малютками. Ритмично изгибаясь, «сигара» приближается к амебам. Неужели опять произойдет трагедия? Впрочем, нет. Это же нематода: микроскопический червь, питающийся растительной пищей. Что ждет его? Найдет ли он пищу для себя, или сам станет чьей-нибудь добычей?
Вот перед нематодой раскинулась «поляна», покрытая вместо травы мягким белым войлоком, над которым на тонких стебельках качаются белые цветы. Присмотримся внимательнее. Да это переплетение гифов гриба гельмин-тофага — хищника, пожирающего гельминтов (червей). Стоит только какой-нибудь нематоде неосторожно прикоснуться к такому «цветку», как ее ждут большие неприятности. Клетки «цветов» выделяют особое клейкое вещество, и чем больше нематода будет стремиться вырваться, тем больше «цветов» приклеится к ней и тем прочнее опутают ее тонкие грибные гифы. А дальше — гибель в плену: гифы гриба медленно и неумолимо прорастут внутрь тела нематоды, высасывая ее жизненные соки. И, как бы почувствовав, что может случиться, наша путешественница вдруг повернула в сторону, обходя коварную «поляну». Что ж, сегодня ей повезло.
Давайте сменим препарат и посмотрим, что сейчас происходит в капельке воды, взятой из пруда. Там свой мир, свои оригинальные приспособления для охоты, свои хищники, но те же законы борьбы за существование.
На экране появляется что-то похожее на хозяйственную авоську. Ее ячейки сложены из отдельных палочковидных клеток, соединившихся своими полюсами. Каждая такая клетка — отдельная бактерия. Это диктиобактерранакс — хищная бактериальная сетка. Сейчас она движется, то складываясь в восьмерку, то раскручиваясь и принимая самые странные «позы». Сетка имеет безобидный вид, но ближайшие к ней амебы и снабженные для активного движения жгутиками микробы стараются убраться с пути хищника. Хорошо видно, что сетка пуста, а значит, и голодна. Но ведет себя диктиобактер мирно, хотя с ним и происходит что-то странное.
Вот сетка развернулась и снова стала похожа на глубокий мешок. Проходит минута. Диктиобактер стоит неподвижно. Затем вдруг будто кто-то начал перетягивать его по поясу невидимой бечевкой. Расположенные по его экватору клетки и ячейки сузились, перехват стал глубже, и в какую-то долю секунды на месте одной большой сетки оказались две маленькие: диктиобактер размножился. Одна из новых «авосек» осталась на месте, а другая довольно быстро отплыла в сторону, накрыв, как сачком, зазевавшуюся амебу. Клетки ее горловины сблизились, и амеба оказалась внутри. Первая охота состоялась.
Диктиобактер прожорлив и часто нападает на бактерии и микробов, не считаясь с тем, что добыча может превосходить охотника своими размерами в несколько раз. Сетка способна сильно растягиваться. Диктиобактер не единственный представитель хищных бактерий. Его ближайший родственник иклобактер для поимки жертв имеет целую систему «арканов» или «лассо». Но и его по сложности строения превосходит другой бактериальный хищник — гератобактор. Он состоит из нескольких тысяч клеток и представляет собой уже не сачок, а огромную ловчую сеть с петлями и большими лопастными выростами. Выросты и петли — хватательные органы, из объятий которых не удается вырваться даже самым крупным бактериям, достигающим иногда размеров почти в сантиметр.
Экран опустел, и лишь мягкий голубоватый свет отражается от него.
Автор: Н. Лысогоров.